Господин Вине не подходил ни под один стереотип о своём сословии: ни лукавых бегающих глазок, ни поддельных монет, ни сложносоставных речей, ни привычки торговаться. Это был сухощавый бесцветный блондин с глазами навыкате, и говорил он практически без интонаций, да и вообще господин Вине больше был похож на солёную камбалу, чем на человека.
Почтенное сообщество подозревало его во всякого рода ужасных вещах, но увидеть и разузнать не могло ровным счётом ничего. Господин Вине являл из себя образчик высоких моральных качеств, бережливости и вежливости. Это значит, что изредка он устраивал званые вечера, чтобы не казаться затворником, но не приглашал туда никого интересного, чтобы не усложнять себе жизнь. Был женат. Воспитывал двух сыновей-подростков и девицу на выданье. Торговал белым золотом — солью.
И вот надо же было такому случиться, что встреч с поверенным капитана «Золотой Лани», а потом и с самим Эддриком означенный господин Вине решил целенаправленно избегать.

Когда на «Лань» не явился посыльный с оговоренной суммой за перевозку груза — не только того, что был учтён в счётных книгах, но и кое-чего поинтереснее, Эддрик решил, что с кем не бывает. И отправил господину Вине депешу с вежливым приветствием и кратким отчётом об удачно выполненном рейсе. Ответа не последовало.
Тогда капитан снарядил к торговцу почти самое настоящее посольство из старпома — чтобы припугнуть, судового врача — чтобы договориться, и Ларса — чтобы торгаш не сподобился уболтать. Сам не пошёл: слишком много почёту. Посольство вернулось ни с чем. Хозяина дома не оказалось. Ну, или так было сказано.
Тогда капитан отправился к должнику лично. Прождал в приёмной добрый час, разозлился до белых пятен перед глазами и ушёл ни с чем.

Поэтому «день открытых дверей»  в доме господина Вине обещал быть очень, очень интересным. Эддрик решил не идти с визитом в гордом одиночестве, а в, так сказать, компаньоны выбрал того, кто носил нарядный костюм легко и привычно, а не как будто это было что-то невообразимо нелепое.
Отправились в наёмной карете. Капитан снова был напоказ весел — и это его веселье не означало ничего хорошего. Ничего из хорошего, о чём можно было бы подумать, ага.