Когда на горизонте показалось что-то, кроме разнообразных хлябей, команда скоренько разделилась на две группировки: одни богов благодарили, вторые — чуть ли не проклинали. До военных действий ещё не дошло: люди слишком устали, вымотанные долгим и суровым штормом, чтобы спорить громко — но напряжение витало в воздухе, как будто гроза зловредно махала напоследок.
Причина была прозаической. Когда у тебя в боку пробоина, возможность где-то пришвартоваться и залатать — это хорошо, есть, за что благодарить высшие силы. Но если посмотреть с другой стороны, швартоваться в этой москолудне, когда ночью могут окружить, а у тебя пробоина в боку — та ещё затея. Но думай, не думай, а капитан решил — значит, пора выполнять.

Сойти на берег Эддрик решил самолично. Решил не ждать, а сразу командовать. И свою «группу быстрого реагирования» собрал тоже сам.
Лиа тоже с собой прихватил: мол, так солиднее. Кучка чужаков никогда не вызывает восторга, а вот если с ними дама, это уже больше похоже на путешественников. А путешественников принято привечать, иначе удача от тебя отвернётся, так говорили старые люди. Это была официальная версия, да. На самом деле оставлять её на корабле в гордом одиночестве (ха-ха) ему не хотелось.

Шлюпку вытащили на берег и споро закидали камнями, чтобы приливом не утащило. Бухточка выглядела уныло настолько, что заныли зубы: каменистый пляж, утлые рыбацкие плоскодонки, даже причала толкового — и того нет.
— Так, мужики, — Эддрик скрестил руки на груди, потом криво улыбнулся и кивнул головой в сторону девчонки: — и дама. Сейчас мы ищем тропку и чухарим в деревушку. Если они не людоеды и торгуют, то нам нужна свежая вода и ремонт. Если шизики какие, то валим быстро. На баб не глядеть, задницу не чухать. Прости, мазель.
Он изобразил шутовской поклон в сторону девчонки, пятеро «мужиков» гоготнули — и почухарили. Что-то, похожее на крыши, виднелось на пригорке примерно в получасе пути.

Отредактировано Эддрик (28-09-2018 18:51:40)

Вот вообще не любил Эддрик менять свои планы. Даже если бы ему это стоило сделать прямо сейчас.
Капитан был не способен прямо сейчас вернуться на корабль, осматривать повреждения, отдавать распоряжения, что-то придумывать, что-то рассчитывать. Он всё ещё злился на сорванные планы — так глупо сорванные! Понимал, что от него здесь не зависело ровным счётом ничего. Это и бесило.

Так что черепа Эддрика не впечатлили. Ну, черепа. Может, это поселение охотников — и у них сейчас идёт соревнование, кто больше зверушек перебил. А землянки — ну, может, ветер сильный? Или ещё что?
Когда Эддрику что-то втемяшивалось в его светлую голову, какие-то там обстоятельства его нимало не смущали. Поэтому вместо того, чтобы искать более удобную или кружную дорогу назад, импровизированный отряд принялся искать вход в деревню. Или что это там было?

Вход нашёлся не сразу: пришлось походить туда-сюда — и замаскирован он был так же хорошо, как и расположена деревушка. Ворота были неплохо укреплены и охранялись, иначе зачем там было смотровое окошко?
Эддрик от души постучал кулаком, и окошко открылось. Как в сказке, м-да.
— Вы кто такие и чего нужно? — хмырь, говоривший через окошко, не лучился гостеприимством и осматривал чужаков очень подозрительно. Кажется, даже считал.
— Путешественники, друг, — миролюбиво ответил ему Эддрик (ну, Эддрику казалось, что ответил он миролюбиво, да), — хотим переночевать и отужинать. Может, сторговать чего. Первый раз здесь, осмотреться бы.
Окошко закрылось резко. Эддрик оглянулся на свою команду, пожал плечами и хотел было снова стучать, как за воротами началась возня. Отпирали. Тяжёлая створка приоткрылась недостаточно широко, чтобы в неё мог спокойно пройти взрослый мужчина. Пришлось протискиваться боком.
На пару ударов сердца в голову Эддрика залетела мысль о том, не послать бы этих поселенцев в лонтовы кишки, но он отмёл её как малодушную. Вот ещё, каких-то рыбаков бояться. Даже если они прячутся за частоколом.
— Вон туда ступайте, — хмырь-привратник, мужичок небольшого росточка и весь какой-то квадратный, махнул по направлению к единственной здесь избе. Изба стояла в конце широкой улицы, была приземистой и тёмной. Никаких тебе петухов на ставнях и белёной трубы.
— И ты будь здоров, добрый человек, — ответил ему Эддрик, но никакой взаимности не дождался.

Пока они шли по деревне, не встретили ни одного человека. Старики не сидели на крыльце, ребятишки не бегали по улицам, бабы не стирали бельё на дворах. Но несмотря на это, не оставляло мерзотное ощущение: за тобой следят. Вот из этих полуслепых окошек, затянутых бычьим пузырём.

А ещё горб. Это Эддрик заметил сразу — горб просто прыгнул ему в глаза, и капитан еле удержал лицо вежливым. Если, конечно, этот его подозрительный взгляд можно было так назвать.

После долгих переговоров — целых минут пятнадцать пришлось торговаться, потому что корчмарь заломил такую цену, будто у его дверей стояла длиннющая очередь желающих — гости всё-таки расселись за столы. За одним столом им места не хватило, но моряки постарались расположиться так, чтобы видеть и дверь, и друг друга.
Эддрик принюхивался к кружке и не спешил пробовать. Из посудины не пахло ни хмелем, ни солодом. Пахло болотом, стылой стоячей водой, затхлостью. Он поболтал мутную жижу, названную громким словом «настойка», и как будто случайно выплеснул немного на стол. Жижа собралась в жирную маслянистую каплю с чёткими краями и лениво поблёскивала лоснящимся боком, как что-то живое. Капитан хмыкнул и отставил кружку подальше.
Мясо на большом глиняном блюде было холодным, но пахло неплохо. Правда, когда сидящий рядом Дирк откусил, то сразу выплюнул. Заехал кулаком по столу, вскочил и завопил куда-то в сторону перегородки, за которой скрылся горбун:
— Да оно червивое!

Трактирщик появился около стола внезапно, как будто соткался из воздуха или вылез из щели в стене на манер таракана.
— Что говоришь? — тихо переспросил он, и Эддрику подумалось, что глаза у здешнего хозяина очень похожи на его «настойку».
— Он спрашивает, — ответил Эддрик, — когда ты заколол этого поросёнка. Или кто это был? Кошка? Псина?
Капитан ухмыльнулся, и тут Дирк, который к настойке уже успел приложиться и даже говорил, что она ничего, покачнулся и рухнул на спину, как срубленное дерево.

Эддрик вскочил на ноги. Горбун сложил руки на груди и вперился в капитана немигающими зенками. В открытой двери корчмы появились какие-то силуэты. Видимо, местные. С дубинами.