Старший из принцев Хранителей Раверана всегда умел найти повод для благородства и подвига. Сегодня Эдмунд вёл себя практически так, как и подобает настоящему наследному принцу Соединённого королевства: приказал оседлать своего белоснежного боевого скакуна и, в тёплой дружеской компании своих двух бессменных телохранителей, отправился защищать свой народ.
   В защите нуждались мелкие торговцы, страдавшие от нападок банды Шатуна. Согласно народной дурной молве, Шатун был отбившимся от Свободных наёмником. Однажды он смекнул, что риск не стоит награды за труды, и с тех пор близ Раверана стало беспокойнее. Дорожные налоги Шатуна терпели до тех пор, пока несколько дней назад Шатун не зарубил упрямого скорняка из городской гильдии, отказавшегося платить.
   Гильдия этого бывшему наёмнику не простила, но задание приволочь негодяя на плаху было выдано, разумеется, не кронпринцу. Один из самых умелых следопытов как раз состоял при нём стражем вот уже несколько месяцев, и, несмотря на то, что принц был младше гвардейца почти на четыре года, они с Эдмундом неплохо ладили.
   Этого человека звали Бертрам, и он знал, что серьёзно рискует своей должностью телохранителя и головой, когда уступил просьбе принца взять его с собой:
  - При условии, что ближайшие месяцы мне больше не придётся выслеживать Ваше Высочество, - потребовал гвардеец.
  Эдмунд был согласен, хотя сильно подозревал, что действительно ловить бандита Бертрам будет всё же в следующий раз и без его компании.

   Трое конных всадников, двое копейщиков и один мечник, скакали по дороге от города прямо навстречу зелёным искателям приключений. Издалека можно было заметить блеск их начищенных доспехов, с латунными наклёпками, и лоснящиеся бока коней.
   Эдмунд, верхом на своём белом Громе, ехал справа от следопыта.
   Бертрам настоял на том, чтобы они с принцем обменялись доспехами, и скакал посредине, чуть впереди остальных, с мечом принца на поясе и верхом на вороной Ласточке, так как боевой конь Эдмунда отказался подпускать к себе гвардейца.
   Второй страж, Уланд, всю дорогу источал выразительное неодобрительное молчание всей этой затее, которое охотно нарушал его серый жеребец, фыркая и храпя.
   Заметив необычных путников, благородные воины замедлили ход своих скакунов и переглянулись.
- Не слышал, чтобы в банде были зеленокожие, - подал голос Уланд.
- Слухи часто лгут, - тихо заметил Бертрам.
- Добрые путники! - внезапно подал ясный голос Эдмунд, обращаясь к оркам. - Не знакомы ли вы с негодяем по прозвищу Шатун?

Обратившись с искренними словами к оркам, Эдмунд по наитию взглянул на Бертрама и пожалел о сделанном. Когда один из учтивых орков закончил говорить, гвардеец почти прорычал свой вопрос:
- Кем были те, кто вызвал твоё подозрение, смерд, и где ты их видел? Говори без утайки и быстро.
    Эдмунд захотел напомнить следопыту, что благородному рыцарю не пристало говорить в таком тоне в ответ на вежливость. Его остановила смутная догадка, что причиной гнева Бертрама были вовсе не орки.
   Со смешанным выражением лица, одновременно являвшим собой гордость и смущение, принц аккуратно натянул поводья и заставил своего скакуна сделать шаг назад, после чего, сделав над собой достойное звания подвига усилие, отчеканил:
- Прошу извинить мою поспешность, сир Берт.
- Сир Эд, держите себя в руках, - тихо хрюкнул от смеха Уланд, озвучив мысли своего напарника.
   Следопыт болезненно сожмурил веки. Идея с маскировкой принадлежала только ему.
   Глядя на телохранителя, Эдмунд почувствовал угрызения совести. Конечно, юноша не одобрял ложь и тем более притворство, которое подходило больше для бродячих актёров-лицедеев, а не для храброго воина. Однако он мог убедиться в прошлом, что многие подобные фокусы Бертрама позволяли избежать многих проблем и затруднений, которые порой сыпались на кронпринца словно из проклятого рога изобилия.
   Не зная, как сообщить о своём раскаянии в нынешней ситуации, Эдмунд отвернулся в сторону и степенно опустил забрало своего шлема.

- Больше часа верхом, - прикинул Эдмунд, тут же озвучив результат своих молчаливых расчётов. - В случае удачи придётся возвращаться обратно в темноте, либо заночевать на месте.
- Не вижу проблемы, - рассеянно отозвался Уланд.
- А я вижу, - сухо произнёс следопыт, - и, похоже, она прямо перед нами. Потому что, разрази меня гром, мне не понятно, что такого непримечательного нашли те негодяи в двух зеленокожих близ Раверана.
   Эдмунд услышал как изменилась на угрожающую интонация гвардейца и оцепенел всего лишь на мгновение, прежде чем вслед за Уландом опустил копьё, целя в орка, что стоял ближе к нему. Понимать стоящего в одном строю рядом с собой с полу слова, принц был научен отменно, однако ему было привычнее всё же отдавать подобные безмолвные приказы, а не исполнять их. Несмотря на всю серьёзность ситуации, как для гвардейцев, так и для молодых путников, Эдмунд ощутил укол веселья. Он подумал: «Вот каково это - быть солдатом.»
   Бертрам вынул меч из ножен, и веселье принца мигом схлынуло, уступив место беспокойству.
- У вас двоих будет целый час, чтобы рассказать о подробностях вашей встречи с подозрительными личностями по дороге до реки. Клянусь на мече, если...
   Ничего хорошего не сулили оркам слова следопыта, но Эдмунд вмешался прежде, чем тот успел их озвучить до конца:
- Сир Берт, благородный человек не разбрасывается такими клятвами!

Призыв принца к мирному решению межрасовых недоразумений возымел эффект. Следопыт медленно вложил меч в ножны, и Эдмунд в порыве благодарности одобрительно кивнул ему.
- Отрадно слышать, что теперь Вы стремитесь стать не только благородным рыцарем, но и благородным человеком, - проворчал гвардеец негромко, пока один из орков продолжал настойчиво убеждать людей в их непричастности и предлагал последовать за ним.
   Эдмунд растерялся и не нашёл достойного ответа, а Бертрам вновь обратился к Маренмаку:
- Веди, но знай, что мы спешим, - и добавил для всадников. - Благородные люди, помогите этим добрым путникам взять нужный темп и держите их на виду.
   Гвардеец явно намеревался испытать силу ног молодых орков.
   Принц услышал глухой смех Уланда и боролся с искушением воспользоваться своим положением, чтобы по прибытию в столицу отослать следопыта далеко на северный континент, всё то время, пока его белый Гром медленно набирал скорость. Перед этой спонтанной вылазкой Эдмунд пообещал, что не станет привлекать к себе внимания, и теперь разрывался между необходимостью раскрыть себя и данным словом.
   Для него оба орка, пусть и неведомым образом оказавшиеся в сердце Соединённого королевства, ничем не заслужили участи пробежать весь путь без остановки, а тем более того, чтобы их подгоняли копьями.
   Скакуны всадников шли ходкой размашистой рысью. Оба копейщика не проявляли должного рвения в исполнении своих обязанностей. Эдмунд был зол на следопыта, так как не привык к подобной роли, и на себя, так как сам навязался к нему в помощники. Уланд как обычно ленился.
  Через пару минут Эдмунд окликнул орка и сказал:
- Можешь взяться за моё стремя, если устанешь. Как тебя зовут?